Яростный клинок - Страница 34

— Я боялся, что он мертв.

Руатайн покачал головой и неожиданно помрачнел.

— Его так просто не убьешь. Он куда крепче, чем кажется. Надеюсь, что не все его сородичи такие.

— Тебе он не нравится? — удивился Конн.

— Он иностранец, а его народ воюет со всеми своими соседями. До того как отправиться воевать в незнакомую землю, сначала следует отправить лазутчиков, чтобы изучить обстановку и местность. Если его сородичи когда-нибудь пересекут море и нападут на нас, как ты думаешь, кто снабдит их картами?

Конн не был глуп, и слова отца попали в цель. Несмотря на это, он не хотел воспринимать их всерьез. Он считал Бануина другом и не собирался подозревать его в шпионаже, пока это не доказано. Но семя сомнения было посеяно, и, общаясь с Иноземцем, Конн со все возрастающим вниманием слушал истории о его путешествиях.

— Знаешь ли ты, — сказал Бануин однажды, когда они сидели у его очага и пили разведенное водой вино, — что история о сражении с медведем достигла южного берега?

— Сражение — это слишком сильно сказано. — Конн смущенно улыбнулся. — Я дважды ударил его ножом, а он только что не разорвал меня на части.

— Согласно истории, рассказываемой в тех землях, ты сражался с ним очень долго, и, когда прибыли другие люди, медведь почти был мертв. Ах да, и ты защищал не мальчика-калеку, а прекрасную юную девушку, собирающую цветы.

— Разумеется, принцессу? — рассмеялся Конн.

— Разумеется. И ты, кажется, тоже королевской крови. Потомок рода героев риганте.

— Как же глупы люди, если верят в такую чушь. А что происходит за морем?

Улыбка Бануина померкла.

— Мои сородичи снова воюют друг с другом. Гремят великие сражения. Тысячи уже убиты. Но Джасарей выйдет из войны победителем. В этом я не сомневаюсь.

— Тогда он великий воин, — заметил Конн.

— Не думаю, что он умеет обращаться с мечом, зато как обращаться с армией, знает прекрасно.

Они посидели в тишине. Иноземец подкинул дров в огонь и наполнил кубки.

— Я хотел показать тебе кое-что. — Бануин ушел в другую комнату и вернулся с блестящим железным мечом. — Вот, привез из путешествия, — объяснил он, протягивая резную деревянную рукоять юноше.

Конн взял орудие и взвесил его в руке.

— Хороший баланс, но уж очень короткое лезвие. Меч не многим длиннее, чем добрый охотничий нож.

— Этот меч меняет мир, — проговорил Бануин.

— Ты шутишь? — спросил Коннавар.

Клинок был длиной с его предплечье, деревянную рукоять защищала бронзовая поперечина. Он казался неуклюжим, и ему не хватало изящества привычного двуручного меча.

— Он предназначен не для рубящих ударов, — объяснил Иноземец, — а только для колющих.

— Если бы я встретил человека, вооруженного этим, а у меня был меч Руатайна, то легко предсказать, кто бы победил.

— Возможно, если, как ты сказал, битва шла бы один на один. Но ты не понял главного. Когда кельтонская армия сталкивается с тургонской, на одного вашего человека приходится трое солдат Каменного Города.

— Как же так? Ты ведь говорил, что в большинстве битв Джасарей бился с огромным числом врагов.

Бануин снял с полки небольшой сундучок. Из него он вынул г несколько горстей серебряных монет и разложил их на толстом красном ковре под ногами.

— Если тридцать воинов риганте пешими атакуют противника, как далеко друг от друга им придется встать?

Конн задумался. В битве, когда каждый размахивает мечом длиной три фута, воины вставали не ближе, чем через пять футов. Если встать ближе, можно попасть под меч друга. Так он и сказал Бануину. Встав на ковер на колени, торговец отделил тридцать монет и равномерно распределил их. Потом посмотрел на своего юного друга.

— Так будет выглядеть строй риганте?

Конн поглядел на сверкающие серебряные кружочки и представил на месте каждого из них воина.

— Да, — ответил он наконец. — Не слишком далеко, но и не слишком близко.

Бануин взял еще десять монет и положил их в два ряда по пять, близко друг к другу.

— А эти люди стоят плечом к плечу. У каждого из них прямоугольный щит на левой руке. Они соединяют щиты, образуя стену, а потом слегка поворачивают, чтобы наносить колющие удары коротким мечом.

Он медленно подвигал тридцать широко разложенных монет вперед, пока они не коснулись двух рядов по пять монет.

— Представь, что это группы воинов, и ты увидишь, что каждый риганте, добравшийся до вражеского строя, столкнется с тремя щитами и тремя мечами. Короткий меч, предназначенный для нанесения колющих ударов, позволяет солдатам встать близко друг к другу, образуя единый отряд. Еще это значит, что как бы ни были велики силы противника, он окажется в невыгодном положении, потому что каждый его воин столкнется со строем из трех воинов.

— Уверен, что один риганте справится с тремя тургонскими солдатами! — сказал Конн из верности своему народу.

Бануин улыбнулся.

— Ты видел только меч. Я не привез ни бронзовый щит, ни железный нагрудник, ни железный шлем с плюмажем. Ни ножные латы для защиты голеней, ни наручи из вощеной кожи, ни кольчужную рубаху. Почти все смерти в битве у риганте происходят от ранения в шею, удара в сердце, живот или пах. Иногда воины медленно истекают кровью, порой погибают от заражения крови и гангрены. Племена, здесь и за морем, сражаются без доспехов. Вы наваливаетесь на врага всем скопом, и каждая битва сводится к отдельным поединкам между воинами. Вам надо научиться другому стилю ведения войны, если вы хотите отстоять независимость.

— Ты говоришь так, будто война с твоим народом неизбежна, — тихо сказал Конн.